Департамент культуры администрации г.о.г. Арзамас Нижегородской области

Арзамасский историко-художественный музейМузей Арзамаса

Открыт в 1957 году

4 июня 2019 г.Спирина Наталья Александровна

Война - глазами простого солдата

Всё дальше и дальше уходят в историю героические события Великой Отечественной войны. Тем более ценными становятся воспоминания, документы и фотографии исторического характера, обращающие нас к далёким незабываемым дням.

В Арзамасском историко-художественном музее хранится коллекция участника Великой отечественной войны Евгения Казимировича Чайковского. Среди фотографий и документов особую ценность представляют воспоминания Евгения Казимировича, в которых он рассказывает о том, как он встретил начало войны, как попал на фронт, как был ранен…

Когда началась Великая Отечественная война, Евгений был студентом Арзамасского учительского института и перешёл на второй курс исторического факультета. С начала учебного года студенты почти не занимались, а были направлены на сельхозработы в колхозы. Зимой их отправили на оборонные мероприятия под Муром. Там Евгений был подрывником; стоял на посту, охранял склады с амонами, бурил шурфы и взрывал мёрзлую землю. Вместе с ним там были и девушки из Арзамаса: Шура Павлова (А.С.Белоус), Катя Беспалова (Е.М.Карпова), Инна Маевская (И.А.Сергеева) и другие арзамасцы.

В деревенских избах было холодно, и спали все вместе на русской печке. А утром отправлялись на работу: кто - рыть противотанковые рвы, а Евгений – на пост или на подрывные работы. Начальником студенческой колонны была комсомолка из Арзамаса Зоя Рубцова (З.Г.Верхоглядова). В декабре у Евгения сильно разболелись зубы, начался воспалительный процесс и его отправили в Арзамас на лечение. Дома он нашёл на столе повестку в Армию, так закончилась для Евгения Казимировича мирная жизнь. Вечером посидели с друзьями за прощальным столом, а утром они проводили его до военкомата, где собралась большая толпа призывников и провожающих. Уходящих на фронт мальчиков, выстроили и повели пешком на станцию Арзамас-П, откуда они уехали в Горький, а оттуда – в Правдинск. В это время в Балахне формировалась 145 стрелковая дивизия (впоследствии – 145 Краснознамённая Витебская стрелковая дивизия 43 Армии под командованием А.П.Белобородова). Евгения Казимировича зачислили в 403 стрелковый полк и определили в полковую пулемётную школу. Будучи курсантом этой школы, Евгению посчастливилось увидеть знаменитого маршала К.Е.Ворошилова и даже поговорить с ним.

После двух месяцев напряжённых занятий в школе, Евгений Казимирович был выпущен со званием сержанта. На следующую ночь был поднят по тревоге и вместе с другими курсантами отправлен на фронт. В заснеженной хмурой Москве получили зимнее обмундирование и тронулись дальше. Высадились на станции Кувшиново, переночевали в сосновом лесу при 25-градусном морозе и на утро двинулись на Запад. Путь был долгим и тяжёлым. Шли по 500 км и более по холмистой заснеженной равнине от темна до темна, засыпая на ходу. Было голодно: обозы с продовольствием отставали и солдатам выдавали из «НЗ» два сухаря и кусок сахара на три дня. Ночевали под открытым небом, т.к. по пути следования все деревни были сожжены. К середине марта прибыли в деревню Крутели Смоленской области. Ближайшие города Велиж и Демидов были заняты немцами. Наиболее укреплённым местом фашистов был совхоз Миловиды. Колючая проволока, минные поля, доты, дзоты – всё это казалось неприступным. Однако, дивизия, в которой служил Е.К.Чайковский, сразу же попыталась прорвать оборону немцев в районе Миловидов, но все попытки кончались неудачей: силы были очень уж не равны. Каждый раз солдаты отходили с большими потерями. В один из таких боёв Евгений был ранен осколком мины, который прошёл навылет по мягким тканям ноги. Ранение было лёгкое, и в госпиталь Евгений не пошёл.

Наступил май, но весна задерживалась. По ночам были морозы. В один из таких дней 403-й стрелковый полк предпринял новую попытку захватить совхоз. К этому времени Евгения Казимировича назначили командиром пулемётного расчёта с присвоением звания старшего сержанта.

«Вышли мы из Крутелей ночью – вспоминал Евгений Казимирович, - долго двигались тёмным полем, затем местами стал попадаться кустарник, за ним, в низине, - болото. Шли осторожно. Курить и разговаривать запрещалось. Спустившись с пригорка в низину, остановились перед болотом и захлюпали по холодной воде. Вода в начале доходила до колен, затем до пояса и выше. Всё тело коченело, но мы продолжали идти». Как только солдаты вступили на твёрдую землю, всё вдруг загрохотало, затрещало, засверкало, со всех сторон раздавались крики, вопли и стоны раненных.

«Начинало светать. Мой расчёт двигался левее наступающих цепей. Мы то и дело бросались к своему «Максиму» и вели огонь короткими очередями по направлению летевших в нас ослепительных смертельных пунктиров. Так продолжалось до тех пор, пока не раздались пугающие крики: «Немцы!». Они шли в контратаку. Мы откатили пулемёт на край воронки от снаряда и начали бить по фигуркам, иногда появляющимся из-за деревьев редколесья вдали и справа от нас. Тёмные фигурки падали, но вновь вставали и продолжали двигаться вперёд. Наводчик мой Колька Фадеев вдруг дёрнулся и стал заваливаться набок. Я бросился к нему, но он был мёртв. Лицо заливалось кровью, пуля попала в переносицу. Я занял его место за пулемётом. Но вдруг пулемёт захлебнулся и замолк. Разбираться в причинах было некогда. Я приказал бойцам использовать личное оружие, а сам схватил валявшийся возле убитого ручной пулемёт и открыл огонь. Действовал я как во сне. Боялся ли я? Да, конечно! Но в этой сумятице было не до чувств и переживаний. В мыслях было одно: кто-кого», - вспоминал после войны Е.К.Чайковский.

В этом бою Евгений Каземирович был сильно ранен в ногу и падая, ударился головой о пенёк, потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел рукопашный бой, в котором русские солдаты одолели фашистов, и они побежали к своим дотам. Воспользовавшись этим, он стал отползать при помощи, взятой у убитого винтовки. Вскоре к нему подбежал санитар и помог ему передвигаться. На одной из полянок, поросшей кустарником они остановились, чтобы отдохнуть. Санитар перевязал грязную опухшую ногу, которая нестерпимо болела. Потом он достал кисет, закурил и протянул кисет раненому, как вдруг рухнул на землю прямо перед Евгением. Одновременно сзади, справа, раздалась короткая автоматная очередь. Две пули угодили санитару в висок, он был убит наповал. Установилась жуткая тишина.

Евгений достал из его брючного маленького кармашка медальон, чёрную круглую пластмассовую коробочку, сунул в свой карман и стал осторожно отползать вдоль рва. Не успел отползти и двух метров, как снова раздалась автоматная очередь, и фонтанчики от пуль вспороли перед носом Евгения мокрую землю. Евгений бросился в ров с водой, не чувствуя холода от напряжения и спрятался за его отвалом. Но как только он пытался пошевелиться, фонтанчики пуль обрывались над его головой. Снайпер явно забавлялся, издевался над русским солдатом. Евгений замер и коченея, пролежал так несколько минут. Это обмануло фашиста, он видимо отвлёкся. Тогда Евгений, собрав последние силы, выскочил изо рва и рванулся в кустарник. Очередь прозвучала слишком поздно, немец бил наугад.

Много мытарств и мучений пришлось испытать Евгению Казимировичу, прежде чем он добрался до перевязочного пункта. Санитар сначала наотрез отказывался его принимать, т.к. вся изба была переполнена ранеными. Но под напором других раненых бойцов санитар сдался и разместил Евгения на русской печи, где тот блаженно растянулся, наслаждаясь теплом. Евгений рассказал одному лейтенанту о том, как он чуть не погиб от немецкой «кукушки». Лейтенант загорелся, прихватил свой автомат, двух легко раненых бойцов и они скрылись в лесу. Тепло оказалось коварным: нога оттаяла и началась такая дикая боль, что терпеть её было невыносимо. Прошло минут сорок, и сквозь туман в голове Евгений увидел, как возвратился лейтенант. – «Вот тебе подарок от фрица»,- сказал он и протянул Евгению горсть немецких галет, пачку сигарет и плитку шоколада.

Потом Евгений Казимирович был отправлен в госпиталь, т.к. ранение оказалось тяжёлым. Переезд был для него мучительным. В Торопце, в госпитале, куда его привезли в конце апреля, хирург предложил ампутировать ногу ниже колена. С Евгением случилась истерика (остаться в 20 лет без ноги !) и его оставили в покое. Некоторое время он был на краю гибели, но сильный молодой организм справился, и врачам удалось его вылечить. Через несколько дней ему наложили гипс во всю ногу. Он с радостью услышал свою фамилию среди назначенных к эвакуации в глубокий тыл. Но радость была преждевременной. Как только раненых погрузили в санитарный поезд, налетели немецкие стервятники и разбомбили его. Евгению повезло, он остался жив и был возвращён назад в госпиталь. Через три дня эвакуация повторилась. Первая разгрузка была в Осташкове, затем – в Москве, там раненых перевезли на Казанский вокзал и погрузили в поезд. Куда везли, они не знали. Однажды Евгений проснулся, когда состав стоял, выглянул в окно и увидел до боли знакомое здание с вывеской «Ст. Арзамас-П». Не высказать словами, что при этом испытал Евгений Казимирович! Столько всего пережить и вдруг оказаться в родном городе!

К счастью, в Арзамасе поезд стоял два часа. Евгений с трудом вышел в тамбур, в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых. Тут его окликнула девочка из параллельного класса - Наташа Копылова. Евгений попросил её, чтобы она сообщила маме о том, что он в Арзамасе. Наташа рассказала ему, что мама получила похоронку, и все считали его погибшим. Потом она убежала, и вскоре на перроне появились его друзья - студенты. Прибежала мама и сказала ему о том, что она договорилась в эвакопункте, чтобы Евгения поместили в госпиталь в Арзамасе. Это был солнечный и радостный для Евгения день в начале мая 1942 года.

В госпитале № 2823 Евгений Казимирович пробыл до сентября, а потом снова уехал на фронт. Он прошёл всю войну. Участвовал в освобождении Варшавы и взятии Берлина. Был награждён орденом Отечественной войны Iстепени, орденом Славы 4 степени и 12 –ю боевыми и юбилейными медалями.

В 1952 году Евгений Казимирович окончил Горьковский педагогический институт (литфак), работал в школах Арзамаса, в ОБЛОНО, был завучем в школе № 57. Умер в 1996 году.